-Ведь речь идет об анальном сексе! -А при чем тут жопа?! (с)
опусБлок, удар, снова блок. Он почти перешел грань всех мыслимых и немыслимых возможностей, налившееся свинцом тело шатает от усталости. Руки отяжелели, и двигаться так же быстро, как в начале боя, уже почти невозможно. Внимание рассеивается с каждым шагом, темными пятнами прибивает дорожную пыль в том месте, где секунду назад можно было разглядеть темный силуэт. Необдуманный шаг вправо открывает для атаки противника третью зону поражения, и он едва успевает увернуться от сверкающего лезвия. Сквозь шум в ушах едва можно разобрать выкрики его людей, изо всех сил пытающихся выкроить лишнее время боя, задержать врага хотя бы на несколько минут. Ведь подмога уже близко, им осталось только ее дождаться. Еще недавняя битва насмерть превратилась в отчаянную битву за жизнь, и, на мгновение задержав взгляд на своем лейтенанте, Бьякуя понял, что тот свою битву за жизнь уже выиграл. Радостные выкрики свидетельствовали о прибытии подкрепления, и в его подчиненных словно проснулось второе дыхание. Он улыбнулся, парируя удар и не замечая, что земля под ногами приобретает темно синий цвет вечернего неба, а тело становится необычайно легким и падает в темную пропасть бепамятства.
Луч солнца упрямо грел опущенные веки, вокруг понемногу стали появляться звуки. Вот покатилась монета, упавшая за стеной, рассыпчатым звоном наполняя тишину. Спустя некоторое время он стал различать негромкие разговоры и мягкие шаги, то приближающиеся, то вновь пропадающие в общем гуле. Веки чуть дрогнули и Бьякуя, наконец, открыл глаза. Он не помнил ни как оказался здесь, ни чем закончился бой. Пальцы сжались, по инерции пытаясь нащупать Себонзакуру, но вместо прохладной рукояти лишь прихватили складки казеного одеяла. Приподнявшись на локте, он посмотрел вокруг. Низкий столик рядом с футоном, на котором он лежал. Несколько склянок. Да, конечно. Палаты четвертого. Он прекрасно это осознавал, но какая-то его часть все еще оставалась на поле боя, не позволяя себе расслабиться и словно ожидая очередной атаки, причиняла боль безумным напряжением. Дышать стало трудно, словно бинты поперек его груди были наложены слишком туго, и он судорожно вздохнул, хватаясь за марлевый край, уже намереваясь стянуть их с себя. Маленькая ручка перехватила его запястье и вложила в руку теплую чашку.
- Кучики-тайчо, выпейте, пожалуйста. – Капитан Унахана. Стыд за минутную слабость резанул почти физической болью, но каждый глоток предложенного отвара расслаблял тело и успокаивал душу, и, протянув капитану четвертого отряда опустевшую чашку, Бьякуя тяжело опустился на футон. Конечно, следовало бы первым делом узнать, что с его отрядом, но он опять падал в уже знакомую темноту.
Второе пробуждение было гораздо более осмысленным. Выяснив у Уноханы-тайчо необходимую информацию, Бьякуя удовлетворенно кивнул и перестал донимать лекаря ненужными более расспросами. Потери его отряда минимальные: один рядовой погиб, трое с тяжелыми ранениями, остальные отделались царапинами. Для того боя, что они вели, действительно чудо. Просто чудо, что почти все остались живы. Подробности боя он решил узнать позже, у Ренжи. Которого, кстати, нет было рядом, что немного удивляло Кучики. Возможно, у него сейчас слишком много дел, думал он, перебирая в бледных пальцах ярко красную тряпицу. Почти подарок – в прошлый раз он позволил своему лейтенанту снять тряпицу с волос и перевязать свою окровавленную руку.Как позволил себе не отдавать ее после, лишь обменявшись с Абараи понимающими взглядами. Слишком много дел, да. Бьякую не оставляло в покое почти незаметное чувство тревоги. Глупой, абстрактной и совершенно безосновательной. Унохана-сан заходила еще три раза. Отвары делали свое дело, и двигаться стало хоть немного проще, хотя капитана немного удивляло их побочное действие. Время от времени проваливаясь в сон, он явно шел на поправку. Правда, под вечер он, наконец, выяснил причину своей тревоги. Запах. В палатах четвертого с недавнего времени постоянно витал резкий запах – исследовательский центр через некоторое время после предательства Айзена приложил много сил для усовершенствования лекарств и отваров. Но сейчас в палатах пахло как раньше, и именно эта мелочь выбивала из колеи и заставляла нервничать.
-Кучики-тайчо, разрешите войти? – От размышлений его отвлек знакомый громкий голос. На душе потеплело, и Бьякуя повернулся к своему лейтенанту. Наконец-то. Значит, все-таки нашел время. Конечно, с одной стороны Кучики не одобрял подобного пренебрежения рабочими обязанностями, но в глубине души прекрасно понимал, что неугомонный лейтенант не мог не прийти.
– Конечно, входи, Ренжи. Как дела в отряде?
- В порядке. – Абараи улыбнулся, и посмотрел в глаза капитану. Чувство иррациональной тревоги вернулось. Ренжи рассказывал о каких-то мелочных делах, но Бьякуя почти его не слушал. Зерно сомнения поселилось в его голове и ни на минуту не позволяло отвлечься от строго логического анализа, будто собирая мозаику из кусочков событий, разбросанных чьей-то безжалостной рукой в расчетливом беспорядке.
-Дома все в порядке? – Надежда никогда не оставляет человека, даже когда отчаяние почти победило. Бьякуя не смотрел на сидящего рядом лейтенанта, но все равно почувствовал его замешательство, но тот быстро взял себя в руки и улыбнулся.
-Полагаю, да, Кучики-тайчо, Рукия делает большие успехи в отряде. – Ренжи поднялся и низко поклонился. – Выздоравливайте, тайчо. Все хорошо.
Бьякуя еще долго смотрел на закрывшиеся двери и никак не мог поверить в единственную разумную мысль. Вместе с сомнениями пришла способность рассуждать, вместе с рассуждениями пришел страх. Ничего не боятся только психически больные или дураки. Бьякуя не являлся ни тем, ни другим, и ему было страшно. Скользкой змеей ужас проползал в каждый нерв его тела, и ему казалось, что еще немного, и он не сможет двигаться, не сможет произнести ни звука, не сможет дышать. Не сможет жить. Единственным спасением была злость, и он разозлился. Разозлился на себя, на свою слабость. Нужно действовать, сказал он себе. Иначе как ты сможешь выяснить, прав ты или нет? Покорно выпив очередной отвар из рук Уноханы, Бьякуя заснул, размышляя о следующих днях.
Все происходило именно так, как он и предполагал. Внешне спокойный, Кучики покорно принимал необходимые отвары, уже ясно понимая, отчего так хочется спать и тело, как ватное, ни о чем не спрашивал, беседовал с Ренжи, поправляя его, когда тот ошибался, описывая недавний бой, путая расположение офицеров и некоторые факты. Капитан шестого отряда был рожден в древнейшем клане и умел принимать смерть достойно. Вечерами, уставившись в потолок и скрестив руки за головой – он никогда раньше не позволял себе так спать, но ведь теперь он не нуждался в тотальном самоконтроле,- он вспоминал всех, кто был с ним рядом все это время. Хисану, подарившую ему надежду на взаимную любовь и семью. Рукию и Ренжи, претворивших эту надежду в жизнь. Страх, наконец, прошел, и на смену ему пришло умиротворение. Главное, что дорогие ему люди остались живы. Рукии на задании не было и вовсе, а в своего лейтенанта он верил, как никто другой. Ведь тот обещал ему всегда быть рядом. Жаль только, что сам Бьякуя теперь вынуждает его нарушить свое обещание. Но тут уже ничего не поделаешь. Наконец, через пару дней заявился со-тайчо, неспешно заходя в палаты.
-Кучики-тайчо, Унохана-тайчо докладывает, что идете на поправку. – На морщинистом лице появилась улыбка, но тут же исчезла. Мужчина с тяжелым вздохом посмотрел на полулежавшего капитана, пытающегося, несмотря на бинты, выпрямить спину, и махнул рукой.
-Не нужно, отдыхайте, Кучики-тайчо. Я понимаю, что вам необходим сейчас отдых, но нам крайне важно узнать некоторые моменты. Сами понимаете, даже ваш лейтенант не может быть объективен полностью.
- Конечно, понимаю. –Кивнул капитан, и добавил, рассеивая иллюзию вокруг. – Ведь вам просто необходима информация. Айзен.
Луч солнца упрямо грел опущенные веки, вокруг понемногу стали появляться звуки. Вот покатилась монета, упавшая за стеной, рассыпчатым звоном наполняя тишину. Спустя некоторое время он стал различать негромкие разговоры и мягкие шаги, то приближающиеся, то вновь пропадающие в общем гуле. Веки чуть дрогнули и Бьякуя, наконец, открыл глаза. Он не помнил ни как оказался здесь, ни чем закончился бой. Пальцы сжались, по инерции пытаясь нащупать Себонзакуру, но вместо прохладной рукояти лишь прихватили складки казеного одеяла. Приподнявшись на локте, он посмотрел вокруг. Низкий столик рядом с футоном, на котором он лежал. Несколько склянок. Да, конечно. Палаты четвертого. Он прекрасно это осознавал, но какая-то его часть все еще оставалась на поле боя, не позволяя себе расслабиться и словно ожидая очередной атаки, причиняла боль безумным напряжением. Дышать стало трудно, словно бинты поперек его груди были наложены слишком туго, и он судорожно вздохнул, хватаясь за марлевый край, уже намереваясь стянуть их с себя. Маленькая ручка перехватила его запястье и вложила в руку теплую чашку.
- Кучики-тайчо, выпейте, пожалуйста. – Капитан Унахана. Стыд за минутную слабость резанул почти физической болью, но каждый глоток предложенного отвара расслаблял тело и успокаивал душу, и, протянув капитану четвертого отряда опустевшую чашку, Бьякуя тяжело опустился на футон. Конечно, следовало бы первым делом узнать, что с его отрядом, но он опять падал в уже знакомую темноту.
Второе пробуждение было гораздо более осмысленным. Выяснив у Уноханы-тайчо необходимую информацию, Бьякуя удовлетворенно кивнул и перестал донимать лекаря ненужными более расспросами. Потери его отряда минимальные: один рядовой погиб, трое с тяжелыми ранениями, остальные отделались царапинами. Для того боя, что они вели, действительно чудо. Просто чудо, что почти все остались живы. Подробности боя он решил узнать позже, у Ренжи. Которого, кстати, нет было рядом, что немного удивляло Кучики. Возможно, у него сейчас слишком много дел, думал он, перебирая в бледных пальцах ярко красную тряпицу. Почти подарок – в прошлый раз он позволил своему лейтенанту снять тряпицу с волос и перевязать свою окровавленную руку.Как позволил себе не отдавать ее после, лишь обменявшись с Абараи понимающими взглядами. Слишком много дел, да. Бьякую не оставляло в покое почти незаметное чувство тревоги. Глупой, абстрактной и совершенно безосновательной. Унохана-сан заходила еще три раза. Отвары делали свое дело, и двигаться стало хоть немного проще, хотя капитана немного удивляло их побочное действие. Время от времени проваливаясь в сон, он явно шел на поправку. Правда, под вечер он, наконец, выяснил причину своей тревоги. Запах. В палатах четвертого с недавнего времени постоянно витал резкий запах – исследовательский центр через некоторое время после предательства Айзена приложил много сил для усовершенствования лекарств и отваров. Но сейчас в палатах пахло как раньше, и именно эта мелочь выбивала из колеи и заставляла нервничать.
-Кучики-тайчо, разрешите войти? – От размышлений его отвлек знакомый громкий голос. На душе потеплело, и Бьякуя повернулся к своему лейтенанту. Наконец-то. Значит, все-таки нашел время. Конечно, с одной стороны Кучики не одобрял подобного пренебрежения рабочими обязанностями, но в глубине души прекрасно понимал, что неугомонный лейтенант не мог не прийти.
– Конечно, входи, Ренжи. Как дела в отряде?
- В порядке. – Абараи улыбнулся, и посмотрел в глаза капитану. Чувство иррациональной тревоги вернулось. Ренжи рассказывал о каких-то мелочных делах, но Бьякуя почти его не слушал. Зерно сомнения поселилось в его голове и ни на минуту не позволяло отвлечься от строго логического анализа, будто собирая мозаику из кусочков событий, разбросанных чьей-то безжалостной рукой в расчетливом беспорядке.
-Дома все в порядке? – Надежда никогда не оставляет человека, даже когда отчаяние почти победило. Бьякуя не смотрел на сидящего рядом лейтенанта, но все равно почувствовал его замешательство, но тот быстро взял себя в руки и улыбнулся.
-Полагаю, да, Кучики-тайчо, Рукия делает большие успехи в отряде. – Ренжи поднялся и низко поклонился. – Выздоравливайте, тайчо. Все хорошо.
Бьякуя еще долго смотрел на закрывшиеся двери и никак не мог поверить в единственную разумную мысль. Вместе с сомнениями пришла способность рассуждать, вместе с рассуждениями пришел страх. Ничего не боятся только психически больные или дураки. Бьякуя не являлся ни тем, ни другим, и ему было страшно. Скользкой змеей ужас проползал в каждый нерв его тела, и ему казалось, что еще немного, и он не сможет двигаться, не сможет произнести ни звука, не сможет дышать. Не сможет жить. Единственным спасением была злость, и он разозлился. Разозлился на себя, на свою слабость. Нужно действовать, сказал он себе. Иначе как ты сможешь выяснить, прав ты или нет? Покорно выпив очередной отвар из рук Уноханы, Бьякуя заснул, размышляя о следующих днях.
Все происходило именно так, как он и предполагал. Внешне спокойный, Кучики покорно принимал необходимые отвары, уже ясно понимая, отчего так хочется спать и тело, как ватное, ни о чем не спрашивал, беседовал с Ренжи, поправляя его, когда тот ошибался, описывая недавний бой, путая расположение офицеров и некоторые факты. Капитан шестого отряда был рожден в древнейшем клане и умел принимать смерть достойно. Вечерами, уставившись в потолок и скрестив руки за головой – он никогда раньше не позволял себе так спать, но ведь теперь он не нуждался в тотальном самоконтроле,- он вспоминал всех, кто был с ним рядом все это время. Хисану, подарившую ему надежду на взаимную любовь и семью. Рукию и Ренжи, претворивших эту надежду в жизнь. Страх, наконец, прошел, и на смену ему пришло умиротворение. Главное, что дорогие ему люди остались живы. Рукии на задании не было и вовсе, а в своего лейтенанта он верил, как никто другой. Ведь тот обещал ему всегда быть рядом. Жаль только, что сам Бьякуя теперь вынуждает его нарушить свое обещание. Но тут уже ничего не поделаешь. Наконец, через пару дней заявился со-тайчо, неспешно заходя в палаты.
-Кучики-тайчо, Унохана-тайчо докладывает, что идете на поправку. – На морщинистом лице появилась улыбка, но тут же исчезла. Мужчина с тяжелым вздохом посмотрел на полулежавшего капитана, пытающегося, несмотря на бинты, выпрямить спину, и махнул рукой.
-Не нужно, отдыхайте, Кучики-тайчо. Я понимаю, что вам необходим сейчас отдых, но нам крайне важно узнать некоторые моменты. Сами понимаете, даже ваш лейтенант не может быть объективен полностью.
- Конечно, понимаю. –Кивнул капитан, и добавил, рассеивая иллюзию вокруг. – Ведь вам просто необходима информация. Айзен.